Невыносимая легкость бытия

Вот эта замечательная запись в жж напомнила мне вдруг.

Такие истории начинаются обычно упоминанием возраста; я все бьюсь вокруг этой банальности, и никак не могу ее обойти. Это, видите ли, важно, что мне было шесть лет, и что была осень, и я пошла в школу. Потому, что это был последний год моего детства, и он уже истекал, осыпался листьями.

И еще потому, что я была дурой. Такой кристальной, незамутненной дурой, какой только может стать маленькая девочка, выращенная в тепличных условиях, не ходившая ни в какие ясли и детские садики, не общавшаяся с дурными компаниями во дворе, но зато научившаяся читать в два с половиной года.

Такую дуру хочется взять и макнуть лицом в грязь, и заехать ей с размаху ногой, чтобы она не смотрела на мир своими восторженными глазами, чтобы не отсвечивала рядом с нормальными людьми своей чистотой. И все это будет когда-нибудь, а пока я стою возле музыкальной школы, жду, когда меня заберут родители, и собираю огромный букет из ржавых кленовых листьев. Не девочка – картинка из букваря.

И вот я наклоняюсь за очередным листком – а из-под него внезапно выглядывает бумажка, по цвету почти неразличимая на осеннем ковре. И еще одна, красивая и багряная, и еще... Это ж деньги, догадалась я! Букетик побоку, стала целенаправленно ворошить листву и собирать. Десятки, червонцы... целая пачка набралась.

Вдруг подбежал ко мне запыхавшийся мужичок, в руках пакет. Девочка, говорит, ты тут деньги не находила?

-Находила! – радостно ответила я и вручила ему всю добычу. Мы походили еще кругом, пособирали, и он ушел восвояси.

А тут и мама подошла. И я ей радостно так поведала – что вот, мол, мужик деньги потерял, а я нашла и ему отдала. Какие деньги? Ну десять там, двадцать пять... много, много.

У мамы такое лицо стало, будто она употребила лимон одновременно per rectum и per orum.

- Дурочка ты, - припечатала. – Да это небось не хозяин был, а такой же прохожий. Увидел, что деньги валяются, начал собирать, а тут ты. И вообще, знаешь, сколько всего мы могли бы на них купить? Портфель тебе новый, пенал, который ты клянчила в "Детском мире" – только на одну бумажку!

А, что теперь. Покопались в листве, но нашли только одну десятку, порванную пополам. Но мама все равно ее подобрала, и мы пошли домой.

Мама молчала. Наверное, она думала о том, что не будет ей нового пальто, и о том, что в следующем году снова придется ишачить на тетю Олю в Геленджике, потому что у нас нет денег снять квартиру, а у дочки должно быть море. И еще о тысяче других жертв, которых ее никто не просил приносить. А я волочилась следом и все яростнее пинала ногами опавшие листья в тихой надежде, что вот сейчас меж ними проглянет фиолетовая бумажка, и тогда я уж точно сделаю все правильно...

Так я и унесла с собой это чувство сожаления и полнейшего непонимания. Никогда больше мне не доводилось находить что-то ценное – ни кошельков, ни чемоданов с деньгами, и ничто больше не давалось мне просто так, за красивые глаза (хотя они у меня и впрямь ничего). Наверное, манна небесная сыплется только искренним дуракам, для которых мир работает по правилам десяти заповедей. Но что-то ломается внутри, как палочка-катализатор в прозрачном мешке солевой грелки, и законы добра и зла вдруг обрастают подпунктами, условиями, поправками и прочими сложностями бытия.